Международный энергетический форум подготовил масштабный доклад под названием A Critical Minerals Enabled Energy Future, в котором анализируется растущая роль минерального сырья в обеспечении глобального энергетического перехода. Эксперты организации подчеркивают, что критически важные минералы становятся фундаментом для высокотехнологичных отраслей, возобновляемой энергетики и современного транспорта. Ускорение темпов цифровизации и внедрение систем искусственного интеллекта ведут к резкому росту спроса на специфические ресурсы. Например, потребность Евросоюза в редкоземельных элементах, необходимых для экологически чистых технологий, к 2030 году может увеличиться в пять-шесть раз. Аналогичные тенденции наблюдаются в секторе электромобилей, где расширение производства требует кратного увеличения поставок лития, кобальта, никеля, марганца и графита.
Масштабы необходимых ресурсов становятся очевидными при рассмотрении конкретных проектов. Установка всего одного гигаватта мощности морских ветрогенераторов требует около 15 500 тонн критически важных минералов, не считая огромных объемов стали и алюминия. При таких темпах развертывания новых мощностей ограниченность ресурсов перестает быть второстепенным фактором и превращается в системное препятствие. Если не решить проблемы с поставками, дефицит может замедлить энергетический переход, привести к росту стоимости технологий и подорвать доверие общества к климатическим инициативам. Для минимизации рисков необходимо не только диверсифицировать источники сырья, но и развивать экономику замкнутого цикла, а также искать альтернативные материалы для замены наиболее уязвимых позиций.
Понятие критической важности минерала не является универсальным и зависит от промышленной структуры конкретной страны. Каждое правительство формирует свой список ресурсов исходя из приоритетов национальной безопасности и технологических потребностей. Например, США классифицируют как критические 60 видов минералов, в то время как Китай выделяет 40, а Турция – 53. Тем не менее семь элементов – церий, кобальт, диспрозий, лантан, неодим, никель и тербий – признаются критически важными почти во всех национальных оценках. На эти ресурсы приходится более 90% мирового потребления в ключевых отраслях. Особую обеспокоенность вызывает высокая концентрация их добычи и переработки. Так, более 70% мирового объема кобальта добывается в Демократической Республике Конго, что делает глобальные цепочки поставок крайне чувствительными к любым локальным сбоям.
Медь занимает центральное место в прогнозах будущего спроса. По данным Международного энергетического форума, потребность в этом металле для производства электромобилей вырастет с 0,2 млн тонн в 2020 году до примерно 3,4 млн тонн к 2035 году. Среднегодовой темп роста спроса в этом сегменте составит около 14%. Несмотря на ключевую роль меди, структура ее поставок более диверсифицирована по сравнению с другими минералами, что несколько снижает риски монополизации рынка. Однако к середине 2030-х годов аналитики ожидают углубления дисбаланса между спросом и предложением на рынках меди и никеля, что потребует привлечения значительных инвестиций в новые добывающие мощности и технологические инновации.
Международная торговля обеспечивает более 60% мирового спроса на критические минералы, создавая глубокую взаимозависимость между регионами-производителями и регионами-потребителями. Высокая степень интеграции делает устойчивость цепочек поставок критическим фактором технологического прогресса. В ответ на эти вызовы государства начали активно ужесточать регулирование. Количество законодательных инициатив в сфере критического сырья после 2020 года увеличилось почти вдвое по сравнению с предыдущими десятилетиями. Основной акцент сместился с экологических норм на стратегическое планирование и контроль над экспортом. В таких странах, как Индонезия, Чили и Перу, политика направлена на развитие внутренней переработки для создания более высокой добавленной стоимости внутри страны.
Технологический прорыв в поиске новых месторождений связывают с применением искусственного интеллекта. Использование алгоритмов для интеграции геопространственных и исторических данных уже позволяет обнаруживать запасы минералов с точностью выше 90%. Примером эффективности такого подхода стало открытие одного из крупнейших месторождений редкоземельных элементов в штате Вайоминг. Использование технологий AI не только сокращает сроки реализации проектов, но и снижает объемы необходимого капитала, минимизируя финансовые риски. Тем не менее эксперты Международного энергетического форума напоминают, что путь от открытия месторождения до начала промышленной добычи в среднем занимает от 13 до 23 лет, что накладывает временные ограничения на скорость адаптации отрасли к растущему спросу.
Для стабильного функционирования рынков критического сырья необходим постоянный диалог между производителями и потребителями. Опыт деятельности Международного энергетического форума показывает, что прозрачность данных и координация действий помогают снизить волатильность цен и предсказать возможные дефициты. Помимо рыночных механизмов, странам необходимо учитывать экологические и социальные аспекты добычи, включая дефицит водных ресурсов и сохранение биоразнообразия. Устойчивое будущее энергетического сектора напрямую зависит от того, удастся ли мировому сообществу создать справедливые и эффективные механизмы управления ресурсами, которые исключат чрезмерную зависимость от узкого круга поставщиков.
